Любовь к почве – от деда к внуку

Американский фермер вырос в условиях классического ведения сельского хозяйства. Любовь к почве была привита ему его собственным дедом, таким же фермером, как и он. В период фермерства отца, вспоминает Рик Бибер, упор делался на технологию обработки почвы, новейшую технику, удобрения. Монокультура и пар были в почете. Это были 70-е годы, но именно в тот период множество фермеров в стране обанкротилось, и банки забирали себе фермерские земли должников. В этот нелегкий период банкротился и отец Бибера.

– В тот момент стало понятно, что имеющаяся система не оправдывает себя, и нужно что-то менять в сельском хозяйстве, — рассказывает американец. – Ведь мы воспитывались только на учёте прибыли в тоннах, а сколько при этом было затрачено средств – особо в расчет не принималось. Во всем мире ситуация в аграрном производстве преимущественно такова и до сих пор: чтобы получить максимальный урожай, приходится тратить, тратить и тратить. Тратить и время, и силы и деньги.

Среди ограничений, сдерживающих по сей день деятельность фермера Рик Бибер назвал: политические — ограничения, наложенные правительством в виде законов, экономические, наложенные банками в виде кредитов и ссуд, социальные – в виде мнения соседа, экологические, в том числе и природные, а также ментальные, включающие в себя понимание сути происходящего в природе и в земледелии. Именно на изменение последних сделал ставку в своей работе молодой фермер, когда пришла пора взять ответственность за семейное дело на себя. Он понял, что количество конфликтных мнений и противоречий, которые вынужден пропускать через себя земледелец на пути к истине, невообразимо велико.

— Я уверен, что успех в земледелии не связан с технологией, а связан с пониманием жизни, пониманием важности заботы о почве, — говорит Рик Бибер своим слушателям.

Таким образом, фермер начал с почвы, а именно с ее оздоровления через систему no-till.

Консерватизм – путь в никуда

В условиях многостороннего давления решение в пользу смены парадигмы мышления стало непростым шагом как для Рика, так и для всего нового поколения аграриев. Консервативные отцы наставляли фермеров-сыновей, что нужно работать так, как привыкли они, университеты давали собственные научные рекомендации, а химические компании настаивали на своём – уничтожить всех, кто мешает растению: сорняки ли это, насекомые или болезни.

— Легче было опустить руки, чем разобраться в обилии рекомендаций, сыпавшихся на фермера, — говорит Рик Бибер.

Идти по пути, предлагаемому производителями химических препаратов, в этой связи изначально было неприемлемо для Бибера, так как за уничтожением сорняков-болезней-вредителей (herbicide / fungicide / insecticide), согласно его ассоциативной цепочке, последует уничтожение и фермерства (farmicide), и почвы (soilicide).

— Солонцы и солончаки на наших полях – это наглядные примеры убийства почвы, — говорит фермер из Америки. – Это результат не природных процессов, а воздействия человека. Мы позволяем нашей почве умирать, лишая ее растительности.

Отгадка – в самой природе

Для себя же он сделал вывод, что искать ответы нужно не в готовых технологиях, а в сущности природных процессов. В поисках способов оздоровления почвы естественным путем за 33 года работы фермер пришёл к следующему порядку действий на собственных землях.

Во-первых, система нулевой технологии позволяет фермеру минимально воздействовать на почву механически, а это приближает все происходящие внутри почвы процессы к естественным.

Во вторых, обеспечение постоянного укрытия почвы пожнивными остатками или вегетирующими растениями обеспечивает минимальное воздействие на неё разрушительных внешних факторов, таких как солнечные лучи или дождевые капли.

В-третьих, посев покровных культур на месте товарных в день их уборки способствует круглогодичному питанию почвенной биоты за счёт непрерывного поступления углерода от живых растений.

В четвертых, выпас крупного рогатого скота на полях фермы в зимний период помогает поддерживать баланс почвенных микроорганизмов за счёт поступления в почву свежих продуктов жизнедеятельности животных.

Так, на практике, в процессе уборки зерновых после прохода очесывающих жаток, по полю тут же идут дисковые сеялки и сеют в эту стерню покровные культуры, независимо от количества влаги в почве на момент посева.

Покровные культуры, по мнению Рика Бибера, позволяют почвенным микроорганизмам иметь доступ к органическому углероду почвы даже после уборки основной культуры, тогда как без участия живых растений это становится невозможным.

После отрастания покровных культур Рик Бибер выпускает на такие поля скот, а его у фермера содержится около 1000 голов. Свежие продукты жизнедеятельности скота, остающиеся на поле, являются, по мнению американца, незаменимым звеном в этой цепи мероприятий по оздоровлению почвы. Таким образом, даже после выпадения снега и наступления холодов в почве продолжается активная микробиологическая деятельность, не позволяющая почве настолько промерзать, как если бы на ней ничего не росло. Даже в январе микроорганизмы в почве продолжают свою жизнедеятельность, утверждает фермер, сам выезжающий в поле и непосредственно контролирующий этот процесс. А зимы, нужно сказать, в Дакоте не менее холодные, чем в Казахстане. По словам Бибера, температура в холодное время года, опускается до –35-40 градусов. К слову, фермер отмечает, что его коровы и в зимнее время находятся на поле.

— Как только покровные культуры всходят, мои коровы уже там пасутся, — говорит он. — И остаются там вплоть до минус 30. И выглядят они счастливыми!

Рик Бибер так и говорит, что он содержит два вида животноводства – тех животных, что ходят по поверхности почвы и тех обитателей, что живут в почве. И вторым без помощи первых не обойтись.

— В засушливые годы мы также сеем покровные культуры в день уборки основной, даже если кажется, что влаги в почве нет, — говорит фермер. – Но тем не менее мы получаем прекрасные всходы. Только наличие зеленых растений на поверхности почвы позволяет почвенным микроорганизмам получать углерод, необходимый для их жизнедеятельности. А живые микроорганизмы – гарант наличия влаги в почве. Этими покровными культурами мы и кормим наше «стадо под почвой».

К слову, по мнению американского спикера, в условиях Северного Казахстана покровные культуры могут стать гарантией сохранности озимых культур в зимнее время.

Нет паровым полям

Фермерская Америка – это та страна, где практика идёт на два шага впереди науки, и самые прогрессивные фермеры уже давно отказались от механических паровых полей в севооборотах. Причины просты: обработанное паровое поле не оставляет почве возможность остаться живой.

Чтобы подкрепить свои утверждения наглядно, Рик Бибер на конференции провёл два опыта с двумя разными образцами почвы. Так, в первом опыте, одна стеклянная колба была наполнена почвой из-под растущих растений, взятой с поля ТОО «Трояна» Федоровского района, а вторая – с поля пара этого же района. (Для справки: на поле ТОО «Трояна» уже двенадцать лет применяется чередование различных культур без пара, т.е. плодосмен, а на поле пара периодически возделывается зерновая монокультура). Фермер четырежды пропускал поочередно через каждый образец по 25 мл воды, в результате чего аудитория могла убедиться, как с легкостью вода проходит сквозь почвенный профиль в первом варианте, и как медленно впитывается – во втором. Поскольку колбы не имели дна, можно было увидеть, на блюдце под какой колбой раньше появится вода. Первой вода появилась на блюдце в первом варианте.

К тому же при помощи специальных тестеров Рик Бибер определил, какие вещества были вымыты с водой в нижние горизонты почвы из обоих образцов почв. Из второго образца было вымыто 200 кг/га NO3, тогда как из первого – 160 кг/га.

Следующий эксперимент состоял в погружении в большой объём воды двух небольших кусочков почвы всё с тех же полей, и было видно, как быстро распадается под воздействием воды почвенный образец с поля механического пара по сравнению с образцом с поля из-под вегетирующих растений в плодосмене. Проведенный практический опыт свидетельствует о том, что в почве с традиционной обработкой, где постоянно разрушаются микоризные гифы (мицелий), нет связующего компонента – гломалина. Почва бесструктурная и совершенно не противостоит разрушению. Иная картина наблюдается с почвой, в которой присутствуют живые корни. Гломалин, как клей, удерживает комья почвы вместе, не давая им разрушаться.

— Это значит, что нет в паровом поле живой биологии, — говорит Рик Бибер. – Продуктом жизнедеятельности живых микроорганизмов является гломалин, склеивающее вещество, что не позволяет почвенному агрегату распадаться под воздействием воды.

Каждый фермер — исследователь

Самым главным, по мнению Рика Бибера, является способность вдумчиво наблюдать за природой и стремиться максимально привносить результаты своих наблюдений в практику. Исследовательские качества он считает одними из самых важных в работе фермера.

— Боязнь экспериментировать, боязнь показаться глупым идёт ещё со школьных лет, когда учителя говорили: делай только так, а не иначе, не позволяя задаваться встречным вопросом: «а что будет, если я сделаю вот так?», — говорит он. — А для соответствия любым рамкам тоже нужен ресурс.

Так лучше потратить этот ресурс на поиски собственных ответов, что и делает в своей работе фермер из Дакоты.

— Мы стараемся максимально эффективно использовать солнечную энергию в растениеводстве, — приводит пример он. — Для этого мы внимательно наблюдаем, как этот процесс происходит в природе, и стараемся перенести это в условия собственного производства. Поэтому подсолнечник на моих полях цветет в одно время с подсолнечником, растущим в природных условиях дикой – их фазы проходят одновременно. В итоге мой подсолнечник почти в два раза лучше, чем у моего соседа. И эта картина повторяется каждый год, вот уже 30 лет.

Я всё время думаю о том, как еще больше улучшить систему. Вы знаете, недалеко от моих полей есть небольшой холм, на вершине которого растут сосны, а под холмом – дубы. Шишки скатываются с холма, а жёлуди белки относят на холм. Но почему дубы по-прежнему растут внизу, а сосны – наверху? Я объясняю это одним: везде есть собственное разнотравье, определяющее почвенную биологию. И я уверен, что именно биология под почвой определяет, где чему расти.

Простейшие как признак восстановления почвы

Всё дело в том, что каждому семейству растений присуща своя биология ризосферы. Все вегетирующие растения производят углерод, но разные растения поддерживают разные группы микроорганизмов.

— Существует 10 000 разных видов бактерий, 5 000 разных грибов, и у них есть способность между собой делить молекулу углерода, — поясняет Рик Бибер. — Однако не все бактерии будут делиться углеродом так, как это делают грибки. Это гораздо сложнее, чем мы можем себе представить, так как молекулы углерода имеют различия в зависимости от растений, благодаря которым они поступили в почву. Только в случае оптимального соотношения в достаточном количестве бактерий и грибов, у вас появятся хищники в виде простейших, которые будут поедать бактерии в почве. Таким образом, появление хищников в почве говорит о том, что почва начала восстанавливаться, ведь благодаря простейшим в почве появляется азот без применения удобрений. Тот же механический пар регулируется исключительно бактериями, однако там нет простейших. И тот азот, который образуется в паровом поле, получен из тел погибших бактерий. При обработке почвы углерод уходит в атмосферу и мы теряем гумус, приобретая азот.

Микориза (грибница гриба, обитающая на корнях растений) ответственна за доставку доступного фосфора растениям. Через микоризу, например, фосфор переходит от не бобовой культуры к бобовой, а азот, наоборот – от бобовой к не бобовой. Микориза не любит солнечный свет, именно поэтому почва должна быть всегда укрыта от их доступа. Применяя фунгициды, мы уничтожаем грибки. А грибки могут быть помощниками в вопросе борьбы с насекомыми. Поэтому после фунгицида придется применять инсектициды, потому что некому больше контролировать вредителей.

Дорога к земледелию без химии

Возделывание культур на ферме Бибера ведется по нулевой технологии, частично с применением минеральных удобрений и средств защиты растений, от которых в будущем он намерен полностью отказаться.

Выбор в пользу постепенного отказа от применения химических средств, связан с пониманием важности и необходимости каждого звена в цепочке живых существ – от бактерий до птиц и грызунов.

— Добавляя в живую природу минеральные удобрения, мы непременно исключаем какое-то очень важное звено, — говорит Бибер. — У меня около 300 га, где я применяю свою систему полностью. На остальной части пока еще вносятся минеральные удобрения и частично применяются гербициды. Между двумя такими полями расстояние 30 метров. Урожайность на фоне удобрений обычно выше. Но разница в урожайности не окупает затраты на удобрения и гербициды. Для того, чтобы похвастаться урожайностью перед соседом, мне, конечно, придется применять удобрения. Но я помню, что когда-то моя ферма обанкротилась в погоне за урожайностью. Поэтому лучше я удивлю банкира и не возьму у него кредит на химические средства.

При этом год на год не приходится, и фермер приводит в пример 2018 год, когда подсолнечник имел одинаковую урожайность, как с применением удобрений, так и без них.

— Но удобрение мне стоило 80 долларов на акр, — говорит он. — А в этом году оно обошлись мне еще дороже – 87 долларов на акр. К тому же почвенный анализ три года назад и сейчас показал, что на тех полях, где применялись удобрения, за это время снизилось и содержание гумуса, и количество доступных растению форм питательных веществ, и количество обитающих в почве простейших.

К слову о гумусе, по данным фермера, его содержание, возможно увеличить благодаря поддержке именно естественных процессов в почве посредством обеспечения разнообразия растительности на ее поверхности.

— Если вы хотите, чтобы плодородие ваших почв не снижалось, внесите это разнообразие в вашу систему, — советует он. – Это общемировая тенденция — содержание гумуса снижается как в Казахстане, так и в Америке. Но у меня на ферме за последние 10 лет содержание гумуса наоборот, повысилось. Если учесть, что 1% гумуса удерживает в почве 200 000 литров воды на гектар, просто представьте: при повышении гумуса в почве на 2%, вам не будут страшны засухи.

Почва – это кожа земли

— Почва – это кожа земли, — проводит аналогию американец. – Она чувствительна и реагирует на любые воздействия, а значит, она должна быть постоянно прикрыта, это и есть забота фермера. Моей почвы вы не увидите на поле, так как она полностью покрыта пожнивными остатками. Любая борозда – подобна ране на коже, это – вынужденная необходимость. Дисковая сеялка дает возможность мне минимально воздействовать на почву и при посеве. На момент посева всё поле покрыто растительными остатками, и вы даже не сможете заметить ту бороздку, где прошел диск, высеявший семена.

Для того, чтобы проверить, достаточно ли защищена почва, необходимо сверху сфотографировать посев культуры: на снимке не должно быть видно почвы, только растительный покров или пожнивные остатки.

— Я видел, как при хорошей урожайности бывает видно тело почвы, а так быть не должно, — предупреждает Рик. — Ведь даже капли обычного дождя способны разбивать частички почвы и создавать потери углерода в атмосферу, если почва оголена. Гораздо лучше, если дождевые капли будут попадать сначала на пожнивные остатки или на листья покровных культур.

Кстати, сохранность пожнивных остатков в зимнее время обеспечивают все те же пожнивные культуры, благодаря присутствию которых у почвенных микроорганизмов всегда есть пища в виде непрерывно поступающего свежего углерода.

— Наша почва очень голодна на всё живое – на живые растения, на живые корни, на живые микроорганизмы, вне зависимости от количества осадков, — говорит американец.

Здоровье самой же почвы, выраженное в балансе почвенных микроорганизмов контролируется на ферме Бибера регулярно при помощи современных систем мониторинга. Любые новые электронные и спутниковые системы и технологии он считает оправданным вложением средств, если их применение имеет под собой цель заботу о почве, так как мероприятия по защите и улучшению почв всегда окупаются урожайностью.

— Я не люблю делать что-то, чтобы доказать, — говорит фермер. — Я больше люблю испытывать что-то, чтобы узнать, почему происходят те или иные процессы. Последние четыре года мы каждые три месяца проводим стандартный анализ здоровья почвы. Мы отправляем в лабораторию образцы почв и по каждому полю получаем набор параметров, которые можно проверить и обозначить в цифрах. В результатах анализа отражается не только содержание питательных веществ, но и баланс бактерий, грибков, простейших. Я хочу, чтобы моя почва была здорова, мне нужно это видеть в цифрах, что я и получаю.

Редакция журнала «Агробизнес.Казахстан» 

Полную версию статьи можно прочитать на сайте https://agbz.kz/zdorovaya-pochva-amerika